Многие из тех, кто в эти дни изучает эзотерическое учение, воспринимают Тибетского Учителя Джуала Кхула (ДК) в качестве одного из важнейших источников и подателей оккультного знания. В частности, мы знаем его как человека, стоящего за творческим наследием Алисы А. Бейли, и это наше знание основывается не только на том факте, что Алиса Бейли сама была достаточно просветленной личностью (что, кстати, и позволило ей занимать “должность секретаря” при ДК), но и на самим книгах, то есть на естественных для нас чувствовосприятии и духовном сродстве с ними.

Возможно, что никогда еще в человеческой истории не было прецедента, чтобы людям в столь широкой и доступной форме давалось такое глубокое, обширнейшее духовно-эзотерическое знание, освещающее строение мира и Вселенной. Кроме того, сам процесс чтения этих книг дает нам возможность, так сказать, лично познакомиться с ДК, то есть возможность узнать и определить наше личное отношение к нему. И в этом немаловажную роль играет само мастерство подачи и изложения им материала, которое выражается не только в подборке материала, но и в том педагогическом подходе или методе, которым он столь искусно пользуется для манипуляции (в лучшем смысле этого слова) сознанием читателя.

Через систему так называемых “тупиков”, которые разбросаны там и сям в его книгах, ДК заставляет нас мыслить. Или, как он сам говорит об этом: “Учащийся должен помнить, что цель всех истинных оккультных учителей состоит не в том, чтобы давать информацию, а в том, чтобы обучать своих учеников искусству управления мыслительной энергией”¹.

Указанный “метод тупиков”, в частности, заключается в том, что ДК дает какую-либо информацию, не объясняя саму зависимость или взаимосвязь, в которой ее необходимо рассматривать по отношению к уже имеющимся однородным сведениям. Так, например, сообщая, что то или это происходит на эфирном плане, он избегает при этом давать дополнительную информацию о том, о какой именно категории планов здесь идет речь, то есть касается ли это физико-эфирных подпланов или же речь идет о космо-эфирных планах. Данный метод подачи информации, как и сама информация в этом случае ни в коей мере не должны рассматриваться как неверные или ошибочные, ибо здесь совершенно не применим метод “или–или”, а лишь метод “и–и”, так как всегда имеется известная соотнесенность или параллельность взаиморядов между “высшими” и “низшими” сферами. Однако это создает определенные проблемы для читателя, потому что он или она, как правило, не обладает достаточной полнотой оккультного знания и не имеет соответствующих высших способностей, дающих возможность обозревать или провидеть всю картину взаимосвязей и взаимозависимостей.

В других случаях ДК поступает иным образом. Он сообщает некую информацию, которую практически невозможно понять или проверить с помощью интеллекта и воспринять которую мы можем только интуитивно. Если же нашего интуитивного потенциала для этого оказывается недостаточно, то мы волей-неволей вынуждены развивать его, если действительно хотим вынести из этих книг наибольшую для себя пользу. Тем самым ДК добивается того, что эзотерическое учение не превращается в некую интеллектуально-вымученную дисциплину, но остается для большинства из нас хотя и труднодоступной, но такой манящей, загадочной и сулящей несметные сокровища terra incognita, на исследование и завоевание которой мы бросаем все наши силы.

Вполне естественно, что обычным людям подобное учение должно казаться труднодоступным и загадочным, ибо кто реально посмеет утверждать и доказывать, что мы, земные люди, вооруженные в данный момент лишь ограниченными аналитическими способностями, рассудочным умом и не столь уж выдающейся логической рассудительностью, в состоянии до конца понять ту мультипространственную реальность, о которой пытается поведать и рассказать нам эзотерическое учение? Было бы в высшей степени странно и подозрительно, если бы непостижимый замысел Божий был изображен и представлен в виде незамысловатых картин и понятий или в столь примитивной форме, что любой смертный смог бы легко и без труда понять и осмыслить его на данной стадии своего развития, не прилагая к этому никаких умственных усилий.

Именно этот педагогический метод, применяемый ДК, и определяет сугубо специфический, личностный подход к этому Учителю каждого, кто читает его книги, ибо у всех у нас имеются свои специфические проблемы, связанные с пониманием, проблемы, которые ДК побуждает нас решать в свойственной только нам манере. Некоторые, возможно, чувствуют, что их интеллект несколько слабоват, поэтому именно его они и вынуждены развивать; другим кажется, что им в этом смысле недостает интуиции, так что они вынуждены работать над развитием в себе именно этого качества; третьи же просто не могут мобилизовать достаточный чувственный потенциал и энтузиазм для доказательства или освещения какого-либо постулата, и тогда им приходиться мобилизовывать и вкладывать в работу (и над собой, и над книгой) гораздо более интенсивный чувственный запал.

Поэтому у нас есть все основания питать глубочайшее уважение к этому непостижимому “человеку”, к Тибетскому Учителю Джуалу Кулу или просто Тибетцу, как его часто называют его ученики и последователи. Но мы постоянно должны быть настороже, чтобы наше безграничное обожание вдруг не вылилось бы в слепой фанатизм, особенность которого в том, что он лишает человека рассудка, то есть той самостоятельности мышления и выработки суждений, которую как раз и пытается привить нам ДК.

В этом смысле представляется интересным попытаться составить некий образный портрет ДК, использовав для этого один из основных трудов эзотерической литературы – книгу под названием: “Письма Махатм к А. П. Синнету”².

Эти письма написаны в конце XIX столетия, большая часть их принадлежит Учителю Кут Хуми (КХ), который является Учителем самого ДК. Кут Хуми и другой Учитель, Мория, по праву считаются духовными вождями и инициаторами теософского движения, ответственными не только за его развитие по всему миру, но и за адаптацию или приспосабливание этой вневременной мудрости к современным нормам мышления и языка, отвечающим потребностям времени. В письмах по большей части затрагиваются события, касающиеся первых, самых трудных лет создания и становления теософского движения, а также различные эзотерические темы, вынесенные на обсуждение самим А. П. Синнетом. В силу кармических причин, о которых нам пока ничего не известно, А. П. Синнету, в то время занимавшему пост редактора самой влиятельной британско-индийской газеты “Пионер”, была дана особая привилегия переписываться с Учителем КХ, чем он и воспользовался, поскольку, видимо, считал, что ответы КХ могут послужить прекрасным материалом для написания образцовых эзотерических книг. И не ошибся. Во всяком случае именно эти ответы и легли в основу двух его книг, которые сегодня считаются классикой теософской литературы.

Чтобы избежать излишних проблем и ненужных, на наш взгляд, толкований, мы просто приведем несколько отрывков или пассажей из указанной книги, те из них, которые непосредственно касаются Тибетца, или Джуала Кула.

Стр. 49³: “Время дорого, а материалы (я имею в виду письменные материалы) еще дороже... Но один мой друг обещал снабдить меня несколькими листами бумаги, когда я действительно буду в них нуждаться. Это остатки завещания, оставленного его дедом, по которому он остался без наследства, что и сделало его поистине счастливым”. – КХ. (В книге имеется сноска, гласящая, что этим другом является ученик Кут Хуми Джуал Кул, который сопровождал его во время поездки. В письмах он часто наделяется эпитетом “лишенный наследства” – своего рода прозвище, поскольку он действительно был оставлен без наследства, когда сделался учеником чохана КХ. – В.С.)

Стр. 81: “Я отдал моему “лишенному наследства” другу распоряжение обо всем позаботиться, насколько достанет на это его скромных способностей”. – КХ.

Стр. 84: “Я наказал Бенджамину⁴ написать короткое послание и “подделать” (т.е. мысленно материализовать и зафиксировать на бумаге методом “осаждения” – В.С.) мой почерк, пока я лежал на спине и курил трубку”. – Мория (М).

Стр. 103: “Твой юный друг, “лишенный наследства”, вновь на ногах. Ты действительно хочешь, чтобы он написал тебе?” – М.

Стр. 231: “Часто наши письма – если только они не содержат чего-то очень важного или тайного – пишут наши ученики и нашим же почерком. За последние годы несколько моих писем к тебе были написаны методом “осаждения”... Мне в этом случае оставалось лишь собраться с мыслями, принять подобающую позу и – думать. Мой верный помощник, “лишенный наследства”, точно копировал мои мысли и только время от времени делал кое-какие ошибки”. – КХ.

Стр. 233: “ДК несколько раз пробовал войти в Ротни Кастл, но каждый раз страдал так сильно, что я сказал, чтобы он оставил свои попытки. (Он готовится к Посвящению и, вполне возможно, что именно по этой причине это ему не удается...) Второе письмо, думается мне, было положено на стол именно Джуалом Кулом (в действительности его имя пишется Гджуалл, хотя никто его так не произносит), а так как он сам его написал, то оно представляет собой в полном смысле совершенный классический образец, жаловаться по поводу которого у Хьюма нет абсолютно никаких оснований”. – КХ.

Стр. 235: “Похоже на то, что полковник Чесни все же узнал лицо вашего покорного друга на том эскизе, которые сделали Дж. Куул и М. Первый из названных был настолько горд этим, что попросил меня дать разрешение “осадить” еще один эскиз для полковника. Естественно, он получил разрешение, хотя я рассмеялся при мысли об этом, а М. сказал ДК, что полковник тоже будет смеяться над этим, ибо наверняка воспримет это как плутовство с моей стороны. Но ДК непременно хотел попробовать, а потому попросил разрешить ему самому вручить эскиз полковнику Чесни. Чохан (Мория), естественно, отказал и, кроме того, сделал выговор. Однако картина была готова буквально через три минуты, и я дал разрешение, чем ДК невероятно гордился”. – КХ.

Стр. 257: “Поскольку мы, судя по всему, обычно оказываемся неправильно поняты – причем даже с твоей стороны, мой верный друг, – то на этот момент нашей с тобой переписки будет, вероятно, полезным для нас обоих, если ты получишь сведения о некоторых факторах (и весьма существенных факторах), касающихся того, что же это значит – быть адептом. Запомни в связи с этим следующие пункты:

1) Адепт – как высший, так и низший – является адептом лишь до тех пор, пока применяет свои оккультные способности.

2) Когда возникает потребность в этих способностях, высшая воля открывает дверь к внутреннему человеку (адепту), который теперь может проявиться и действовать свободно, при условии что его “тюремщик” (внешний человек) либо полностью, либо частично усыплен в зависимости от ситуации – то есть или а) ментально и физически, или б) ментально, но не физически, или в) физически, но не полностью ментально, или г) не физически и не ментально, а посредством помещения акашической пленки между внешним и внутренним человеком.

3) Даже минимальное использование оккультных способностей, как ты сам видишь, требует какого-то усилия. Мы можем сравнить это с внутренней работой мышц, которую совершает тяжелоатлет, когда готовится применить свои физические силы. Но как нет такого тяжелоатлета, которому доставляло бы удовольствие все время безостановочно накачивать свои мышцы и напрягать мускулы, готовясь в перспективе к поднятию тяжестей, так и от адепта нельзя ожидать того, чтобы он все время держал свою волю в постоянном напряжении, а внутреннего человека – в полной боевой готовности, когда для этого не имеется какой-либо побудительной причины. Когда внутренний человек отдыхает, адепт становится обычным человеком, ограниченным до сферы физических чувств и функций физического мозга. И хотя привычка обостряет интуицию последнего, он, однако, не в состоянии сделать его сверхчувствительным. Внутренний адепт всегда наготове, всегда на своем посту, и этого вполне для нас достаточно. Когда адепт отдыхает, его чувства отдыхают тоже. Когда я сижу и ем или когда я одеваюсь, читаю или занят чем-то другим, я вообще не думаю о моих ближних, и Джуал Кул в это время вполне может наткнуться в темноте на балку и заполучить синяк, как это с ним на днях и случилось, – и только потому, что он, вместо того чтобы просто “поставить пленку”, был настолько неразумен, что полностью отключил свои внешние чувства, когда разговаривал с каким-то своим далеким другом, а я все это время был блаженно несведущ об этом. Просто я не думал о нем, и потому не знал об этом”. – КХ.

Стр. 260: “Дж. Кул говорит – в то же время приветствуя тебя в присущей ему почтительной манере, – что ты неверно описал события, связанные с первым портретом. Он говорит, что в первый день приезда она (Е. П. Блаватская) не просила у тебя лист бумаги; это было в тот день, когда ты заговорил о моем портрете и о желании иметь его, по поводу чего она сильно сомневалась. После получасового разговора в первой гостиной, где вы как бы составляли две верхние точки равнобедренного треугольника перед дверью, ведущей в твою контору, тогда как твоя жена была нижней точкой треугольника (он тоже там был, как он утверждает), – именно тогда она и сказала, что попробует. Тогда она и попросила у тебя плотный лист белой бумаги, а ты дал ей тонкий лист, к которому к тому же прикасался человек, наделенный сильными антимагнитными свойствами. Но он сделал все, что было в его силах, сказал он...

После завтрака она попросила у тебя лист ватмана для рисования, а ты вручил ей два листа (причем оба были помечены), а не один лист, как ты утверждаешь. Когда она в первый раз “осадила” портрет, одна бровь оказалась приподнятой так, как это обычно делает врач, то есть образ явно не удался, говорит он; портрет удалось полностью завершить лишь в течение вечера, когда ты уже ушел обедать в клуб, куда старая Упсика (ЕПБ) идти не захотела. И опять же – ему, “великому художнику” ДК, как он себя называет, пришлось исправлять и “докторскую” бровь, и некоторые черты на портрете, и складки одежды, пока образ не стал напоминать Учителя (он по-прежнему настаивает на употреблении этого титула, хотя в действительности больше не является моим учеником), и тут вмешался М. и все испортил, но сам исправлять что-либо не захотел, а вместо этого отправился спать. Несмотря на то что я посмеивался и отпускал шутки по поводу этого портрета, ДК в конце концов заявил, что портрет очень даже похож, но мог бы быть еще лучше, если бы сагиб (Мория) не вмешался, а позволил бы ему, ДК, до конца и в полной мере реализовать свою художественную волю”. – КХ.

Стр. 296: “Она (ЕПБ), в силу своих природных способностей в сочетании с многолетней регулярной тренировкой, может демонстрировать и фактически не раз уже демонстрировала различные феномены, и эти феномены иногда гораздо лучше, чудесней, да и куда совершенней, чем те, которые творят многие высокоразвитые и посвященные ученики, которых она превосходит по части художественного вкуса... Сравни, например, ее портрет “факира” Тираваллы с моим портретом, созданным ДК. Несмотря на то что его способности далеко превосходят ее, что он моложе ее и обладает тем неоспоримым и важным преимуществом, что всячески заботится о том, чтобы его чистый, незапятнанный магнетизм никогда не входил в прямое соприкосновение с нечистотами твоего мира и твоего общества, – несмотря на все это, он все-таки не может создать такую картину, и не может просто потому, что не в состоянии вообразить ее в своем сознании из-за присущей ему тибетской манеры мышления”. – КХ.

Стр. 335: “ЕПБ только что повздорила с ДК, который утверждает, что Дэвидсон не упомянул в своем реферате об этом неприятном инциденте, а она утверждает, что упомянул. Естественно, он, как всегда, прав, а она не права”. – КХ.

Стр. 364: “Я в эти дни очень занят подготовкой к посвящениям. Некоторые из моих учеников – в том числе и ДК – пытаются достичь ”другого берега””. – КХ.

Стр. 368: “Ты совершенно не так понял смысл моей телеграммы. Слова “скорее в Адьяре” имеют реальное отношение к объяснению твоего видения и никоим образом не должны восприниматься как обещание с моей стороны осуществлять дальнейшие психологические эксперименты в этом направлении. Видение же вызвано экспериментом ДК, который весьма заинтересован в твоем развитии. Но несмотря на то что ему удалось вытащить тебя из физического тела, попытка полностью открыть твой внутренний глаз ему не удалась, и не удалась по причине, о которой ты сам совершенно правильно догадался. Сам я не принимал участия в этом эксперименте”. – КХ.

Стр. 450: “Почему ты издал “Оккультный мир” (первая книга Синнета, основанная на письмах Махатм – В.С.), не дав мне вначале просмотреть и отредактировать ее? Я бы никогда не допустил к печати это выражение, как не допустил бы и подпись “Лал Сингх” – это наполовину выдуманное авторское имя, которое шутки ради сочинил Джуал К. и которое я столь неосмотрительно одобрил, не подумав о последствиях. Мы не такие уж непогрешимые и всепредвидящие Махатмы в любое время суток, как ты это себе воображаешь, мой друг, а вы даже не удосужились как следует запомнить это”. – КХ.

Вот, пожалуй, наиболее существенные упоминания о ДК (не считая двух-трех малозначительных), встречающиеся в “Письмах Махатм к А.П. Синнету”.

Имеются также и другие литературные источники, в которых упоминается ДК, могущие послужить кладезями ценной информации о Тибетце. Так, например, в книге англичанки Мэри Нэф “Личные мемуары Е. П. Блаватской” (М.: Сфера, 1993) мы находим следующий весьма примечательный фрагмент из письма ЕПБ к А. П. Синнету:

“...Я опять была в доме Махатмы КХ. Я сидела в углу на циновке, а Он шагал по комнате в своем костюме для верховой езды. Учитель М. разговаривал с кем-то за дверью.

“Я напомнить не могу” (“I remind cant’t”), – сказала я в ответ на его вопрос о моей покойной тетке. Он улыбнулся и сказал: “Забавным английским языком вы пользуетесь”. Я почувствовала смущение, тщеславие мое было уязвлено, и я стала думать: “Теперь я нахожусь здесь и не говорю ни на каком другом языке, кроме английского, и может быть, смогу научиться говорить лучше, разговаривая с Ним”.

Поясню: с Учителем я также говорила по-английски, хорошо или плохо – Ему было безразлично, так как Он не говорит на нем, но понимает каждое слово, возникающее в моей голове, и я понимаю Его – каким образом это происходит, я не смогла бы объяснить, хоть убей, но я понимаю. С Джуал Кулом я тоже говорю по-английски, и Он говорит на нем лучше, чем Махатма К.Х.” (стр. 139).

Кстати, в самой книге “Письма Е. П. Блаватской к А. П. Синнету” тоже содержится ряд ценных сведений и упоминаний о ДК, каким он запомнился в те далекие дни первых шагов в деле развития теософского движения. Поэтому, завершая этот очерк, мы хотим привести несколько выдержек из американского издания этой книги⁵, касающихся непосредственно ДК.

Стр. 12: ““Лишенный наследства”, бедняга, очень болен. Он упал со склона горы и чуть было не сломал обе ноги. Не окажись в тот момент рядом с ним другого ученика, которому хватило времени и присутствия духа, чтобы сконцентрироваться и сделать то, что требовалось, чтобы помешать ему упасть, он разбился бы вдребезги после падения в пропасть с высоты 800 метров, – боже, какой вид! М. говорит, что это дело рук враждебного “красношапочника”⁶, что он поймал “мальчишку” в момент невнимательности и воспользовался этим и что он недели напролет бродил вблизи дома, когда там не было никого из адептов, а только три чела (ученика) и одна женщина. Естественно, “лишенный наследства” скоро поправится, но это еще одно доказательство того, что даже первоклассный ученик может время от времени проявлять неосторожность и что даже в самых лучших семьях случаются несчастья”.

Стр. 50: “Он не сказал мне ни слова о твоем письме; это сделал его alter ego, Дж. Кул, который и сообщил мне то, что я сейчас передаю тебе”.

Стр. 163: “Ты наверное уже слышал, что Хурриссинджи пришла в голову мысль построить храм для портретов этих двух Учителей и что он хочет затратить на его строительство 10000 рупий. День спустя после моего приезда домой Махатма КХ попросил меня написать Хурриссинджи и сообщить ему, что он решительно запрещает ему тратить так много денег. Через два или три дня я услышала от Дамодара, что запрет с Хурриссинджи был снят и что у него есть письмо, подтверждающее это... Когда я в следующий раз встретила ДК, я спросила его, почему запрет был аннулирован. Он ответил: “Уж ты должна бы знать, что, когда наличествует сильное желание с обеих сторон, Учителя никогда не вмешиваются. Они не в состоянии помешать людям повеситься”. В тот момент я не задумалась над его словами, ибо считала, что они относятся к этой дурацкой затее с храмом, но теперь я их понимаю”.

Стр. 203: “ДК просто вне себя от того, что я вчера написала тебе о нем столь неточно, – “обесчестила” его в твоих глазах, как он выразился. Он говорит, что не копировал диаграмму Олкотта и Коула, что это они скопировали его диаграмму (неужели я сказала тебе что-то другое?) и что мне лучше бы не выступать с моими “учеными пояснениями”, так как никто не ранит меня больше, чем я сама! Ну вот, опять этот “подросток” у меня на шее! Что же дальше-то будет?”

Такой вот получился портрет многознающего, дотошного, скрупулезного, но при этом вечно неуемного, неутомимого и деятельного Бенджамина – самого младшего из духовных Учителей человечества.

В самом деле – что же дальше-то будет?

_______________
¹Алиса А. Бейли. Трактат о Космическом Огне. – М.: Майя, 1993.

К оглавлению статей
К оглавлению теософической библиотеки